«Первоисточник» пообщался с руководителем исполкома регионального отделения Общероссийского народного фронта в Коми Еленой Ивановой о дорожных и мусорных проблемах, а также обсудил недвижимость республиканских чиновников за границей.
– Елена Сергеевна, одна их последних новостей – активисты ОНФ добились внесения убитых дорог в Коми в план ремонта. В этом году количество убитых дорог выросло?
– Проект «Карта убитых дорог» у нас реализуется третий год. Хочу сказать, что власти республики прислушиваются к нашим предложениям по количеству предлагаемых дорог. С ГИБДД и представителями дорожного агентства мы проводим совместные рейды и выявляем ненормативные дороги (например, как недавно на объездной). На карте у нас эта дорога уже отмечена 3 года, в прошлом года вошла в ТОП-10. В этом году приняли решение включить её в план ремонта. Сейчас Сыктывкару повезло по сравнению с другими муниципалитетами: город получит большое количество бюджетных средств в рамках реализации национального проекта «Безопасные и качественные дороги». Но всёравно понятно, что все предложения, которые направляют жители, не могут быть внесены в план.
– Год из года мы обсуждаем одну и ту же проблему – плохие дороги. Почему не могут построить или отремонтировать на века?
– Это всё связано с ограниченным бюджетом, который выделяется на дорожную отрасль. Дорог – большое количество. Понятно, что органы власти работают по принципу того, чтобы как можно больше дорог «закрыть» – делается ямочный ремонт. Хотя мы видим, что из года в год эта проблема всё больше и больше усугубляется. Каждый год со сходом снега увеличивается разрушение дорожной сети. В этом году большое количество обращений от жителей Печоры: присылают фотографии, там нужно капитально ремонтировать весь город. Но понятно, что бюджет – не «резиновый», он ограничен. В рамках празднования юбилея города Печора получила транш в размере 70 млн рублей от главы республики. Но 70 млн для большого количества дорог – это будет, я так думаю, не более 10 км ремонта капитального. По какому пути пойдут органы власти – пока неизвестно. Может быть, тоже ямочно закатают.
– На ваш взгляд, как реализуется мусорная реформа в Коми? Какие самые распространенные жалобы? Есть ли позитивные подвижки в реализации реформы?
– С началом работы реформы было очень много обращений. Какие-то жалобы мы решали на уровне консультаций (например, по перерасчёту квитанций), делали запросы в администрации муниципальных образований или в управляющую компанию по поводу правильности начисления взносов за вывоз ТКО. Прокуратура подключилась к вопросу двойных начислений. Сейчас, конечно, градус недовольства несколько снизился, потому что была проведена большая разъяснительная работа. Но не снимаются с контроля вопросы там, где ещё не оборудованы контейнерные площадки. Отдельная история – дачники, потому что вблизи дачных обществ, куда сезонно приезжают люди, тоже нет этой системы, эти места не учтены в территориальной схеме обращения с отходами. Но в природоохранной прокуратуре сообщили, что эти места должны быть оборудованы контейнерами. Должна быть проведена информационная работа с представителями дачных обществ, чтобы люди знали, каким образом будет осуществляться новая система обращения с отходами в их отношении (это установка контейнеров, либо бесконтейнерный сбор – люди сами должны принять решение). Ещё было озвучено, что слишком высокий тариф для дачных обществ: замминистра Анна Тюрнина пообещала, что тариф будет пересмотрен – и это было сделано, установлен тариф как для жителей с печным отоплением. По некоторым труднодоступным сельским населённым пунктам было принято решение об аннулировании счетов – есть перечень тех, которые освобождены от оплаты. В некоторых сёлах вывоз мусора есть, но машина приезжает 1-2 раза в месяц, отсутствуют контейнерные площадки. Понятно, что где-то недоработка возможна и со стороны органов местного самоуправления: муниципалитеты ссылаются на то, что нет бюджетных средств на оборудование контейнерных площадок... Вот эти нестыковки в вопросах – они действительно есть. Но знаю, что сейчас со стороны «Ухтажилфонда» было закуплено большое количество баков и контейнеров, для того чтобы развести их по недостающим площадкам. Но впереди ещё достаточно много работы. Реформа стартовала, от неё никуда не уйти, закон есть закон. Но людям главное видеть результат.
– После сигнала ОНФ о некачественном питании в гимназии искусств при главе Коми начали принимать меры для исправления ситуации. После этого инцидента вы искали подобные факты в других учебных заведениях. Везде всё без нарушений?
– Сигналы от населения к нам поступали. Однако не всегда есть факты. Нужны доказательства. Там, где есть вопиющие факты, как это было с котлетами, были и доказательства. Мы берём это в работу и придаём публичной огласке, чтобы эти проблемы решались. Были обращения с Усть-Цилемского района, эта территория труднодоступна. В рамках 44-ФЗ, когда закупаются большим объёмом продукты, имеет место такая проблема: продукты портятся и уже имеют ненадлежащий вид. Мы знаем это, но просто со слов не можем что-то предпринять. Нужны хотя бы фотографии, факты какие-то. Но тут ещё такой момент: люди боятся сообщать, боятся быть освещены в той или иной проблеме (это касается не только питания, но и ряда других вопросов).
– Сейчас везде публикуются доходы чиновников. В частности, у некоторых чиновников из правительства Коми и их жён нашли квартиры за границей. Тема запрета недвижимости за рубежом обсуждалась федеральным центром не один раз. Вы за запрет или против?
– Моё личное мнение – это право каждого. С другой стороны, если ты занимаешь государственную должность – наверное, должны быть соответствующие доходы. Недвижимость за рубежом стоит немалых денег, и когда народ видит, что есть собственность за пределами РФ, то это вызывает определённые вопросы среди населения. Стоит задуматься, правильно это или нет.
– Расскажите, сколько сейчас членов у вас в ОНФ?
– Дело в том, что Народный фронт – не политическая партия, это общественное движения. И у нас нет фиксированного членства: то есть любой неравнодушный гражданин, который разделяет позиции повестки президента, может считаться нашим сторонником. Нет фиксированной численности: у нас 22 члена регионального штаба и 3 члена ревизионной комиссии. К сожалению, местных отделений у нас нет в муниципалитетах, но есть активисты, есть наши эксперты на территории муниципальных образований, которые в том числе предлагают нам повестку. В активе – порядка 150 таких «бойцов», с которыми мы постоянно на связи.
– Есть мнение, что региональные отделения Народного фронта больше напоминают социальный лифт – инструмент для продвижения карьеры в общественно-политической сфере. Вы согласны с этим?
– Отчасти согласна, потому что так расценивать можно любое общественное движение или объединение. Я 15 лет возглавляла профсоюзную организацию в университете: да, для меня это был социальный лифт. Потом я работала в партии, что тоже послужило неким социальным лифтом. Мне кажется, работу на любой должности можно расценивать как в профессиональном, так и в общественном плане как социальный лифт. Мы объединяем вокруг себя всех неравнодушных граждан: если люди действительно активны, не боятся освещать проблемы, они имеют и определённый старт для продвижения.
