Кража картины Архипа Куинджи с именной выставки в Третьяковской галерее — серьезная, заметная история. И я могу только надеяться, что она сможет повлиять на систему организации государственными музеями гостевых экспозиций. Также для многих учреждений это должно стать импульсом для оценки собственной системы безопасности. Государству и музеям важно начать диалог по организации охраны. Возможно, будут придуман новый механизм, где уйдут на второй план жесткие госконтракты, заключаемые с единым поставщиком этих услуг, а на первый выйдет появление собственной системы безопасности.
В таких крупных государственных музеях, как Третьяковская галерея, в залах работают смотрители третьего возраста, что не всегда эффективно. Это не продуманная схема, задействующая специально подготовленных людей, а следование устаревшим стандартам, выработанным еще в 1970-х годах. Сейчас системы безопасности уже устроены в принципе по-другому: они предполагают, что если происходит сбой на одном уровне, другие уровни должны этот сбой заблокировать. И как раз вот этого в случае с похищением Куинджи не произошло.
К примеру, у музея «Гараж» комбинированная служба безопасности: в залах есть смотрители с тревожными кнопками, камеры, которые развешиваются под каждую выставку, и в том числе на самые дорогие произведения искусства, плюс, естественно, сигнализация, бесшумная и невидимая обычному посетителю, но при запрещенном контакте с произведением подающая сигнал на специальный пульт. И все таки в конечном счете главный ресурс в системе безопасности — человеческий. Сотрудники должны понимать, кто потенциально опасен, а кто нет, и уметь отследить таких посетителей. Тем более это важно для музеев, которые не только предлагают стандартное посещение выставок, но организуют публичные мероприятия или фестивали. Попадая внутрь музея, посетители тоже должны находиться в безопасности.
Конечно, в Третьяковской галерее система менее сложная, как и в других государственных музеях. К нам сейчас приезжают коллеги из других институций, изучают нашу практику в этой сфере. Мы делимся опытом, а сами всегда стараемся ее совершенствовать и изучать новые подходы, чтобы быть на шаг впереди и обеспечивать максимальную безопасность произведений искусства. С другой стороны, ни один музей не застрахован от злоумышленников или просто хулиганов. И это не всегда угроза предметам искусства — у нас, например, есть прекрасный книжный магазин, где мы очень часто предотвращаем кражи.
В страховке и контракте всегда прописываются все условия защиты произведений. Причем отправляющая сторона может прислать своего хранителя и проследить за их выполнением. Но если музей или коллекционер не уверен в том, что безопасность его собственности будет обеспечена, он может просто не отправлять предметы искусства.
Понятно, что участие в выставке в Третьяковке очень престижно для любого частного или государственного музея. И оно таким всегда будет оставаться по объективным причинам: профессионализм экспертов и сама коллекция галереи — неоспоримые достоинства этого места. Вместе с тем надеюсь, что этот инцидент принципиально повлияет на дальнейшую организацию выставочной деятельности в России. Или хотя бы сами музейщики наконец будут активнее ее обсуждать и улучшать.
