Недавно гендиректору Google Сундар Пичаи пришлось держать ответ перед американскими сенаторами: газета The New York Times представила результаты своего расследования, которое выявило тотальную слежку за пользователями устройств и мобильных приложений, их перемещением, общением и несанкционированную передачу персональных данных третьим лицам.
Расследование журналистов подтвердило: пользовательские данные давно стали «нефтью» цифровой эпохи. Как и в случае с традиционным черным золотом выигрывает в этой схватке тот, кто раньше других создает свою монополию, добивается доминирующего положения и колонизирует рынки. И, как в случае с углеводородами, России нужно стремиться не только не давать бесконтрольный доступ к своему сырью, но и самой начать его сбор, анализ и переработку.
Речь идет об аудитории и ее данных, которые сейчас ценятся гораздо выше товаров прошлого — нефти или золота. За них ведется самая настоящая первая цифровая война, развивающаяся параллельно четвертой промышленной революции. Потому что именно собранные без вашего согласия данные позволяют смартфону показывать вам ту или иную рекламу, а приложениям выбирать те, а не иные маршруты на карте.
Возможно, это объясняет, почему самый популярный мессенджер в мире — WhatsApp, поглощенный компанией Facebook за $19 млрд, до сих пор не монетизирован. Основатели пытались сделать доступ платным, подумывали о коммерческих рассылках, но от всего этого отказались. Получается, что WhatsApp ни на чем не зарабатывает. И при этом он собирает метаданные и передает их сторонним организациям «для анализа, поддержки и продвижения», о чем говорится в политике конфиденциальности. Более того, базы данных соцсети и мессенджера после сделки слили в одну, и разделять их ради безопасности Марк Цукерберг не намерен даже после утечки данных 90 млн пользователей. Иначе говоря, о сохранности переписок и номеров в мессенджере говорить не приходится. И этим могут воспользоваться, ведь на войне все средства хороши.
На самом деле два этих явления — промышленная революция и цифровая война — уже смешались в причудливый коктейль. Эксабайты кропотливо собранных данных позволяют банкам анализировать платежеспособность заемщиков, а сотовым операторам — удерживать абонентов в сети. Последние анализируют голосовой трафик, интернет-трафик, а также статистику их потребления. И используют это в своих целях: предлагают абонентам скидки, подарки и кэшбэк. Неудивительно, что наступление и боевые действия на этих участках фронта начинают приобретать самые ожесточенные формы. Вместе с тем новое поколение сетей 5G тоже уже позволяет извлекать коммерческую выгоду не только из информации о самих пользователях, но и из данных, которыми их устройства и техника обмениваются между собой — индустрии интернета вещей.
Дело в том, что 5G после запуска будет использовать почти треть населения в мире, и это намного больше, чем было в свое время у стандартов 3G и 4G. Небогатые страны будут отдавать компаниям еще больше данных своих граждан, еще больше новой цифровой нефти. Ее переработка, в свою очередь, позволит инвестировать и дальше в развитие цифровых технологий, делать еще более умных роботов, собирать новые пользовательские данные, чтобы эффективнее формировать предпочтения, и уже не только потребительские, но и политические.
Как России не оказаться в положении чьей-либо колонии, ставшей лишь поставщиком ресурсов? Конечно, прежде всего ответственно подойти к охране собственных месторождений данных, к своей цифровой территории. Принять соответствующее регулирование, ограничивающее всевластие мировых цифровых нефтяников. Возможно, стоит подумать над разумным ограничением доступа к большим данным — например, введением пошлин на их «экспорт». Не стоит забывать об инвестициях в механизмы защиты данных, о цифровой грамотности населения.
Параллельно в России нужно культивировать собственную цифровую территорию: заниматься локализацией перспективных зарубежных проектов, финансировать создание отечественных аналогов, вкладываться в готовые наработки, привлекая инвесторов для этого. И, конечно же, ускорять принятие и имплементацию как ключевых законов, так и самих инноваций.
Главный генератор столь ценных пользовательских данных — мобильная инфраструктура. Если сейчас не сделать акцент на выстраивании мобильной экосистемы, Россия не сможет экспортировать даже сырые данные. Нам придется покупать их у гигантов, которые уже колонизировали рынок. Попытку «Яндекса» создать устройство «ЯндексТелефон» можно в таких условиях воспринимать скорее как врезку в чужую «нефтяную трубу». Аппарат со встроенными приложениями «Яндекса» работает на зарубежных компонентах, в частности на ОС Android, которой владеет Google. И Google в любой момент может изменить правила подключения или вовсе его запретить, как это уже случилось с иранскими мобильными решениями в 2017 году.
Поэтому вопрос разработки отечественной мобильной экосистемы — один из самых острых и не терпит отлагательств. В противном случае России достанется статус сырьевой цифровой колонии.
