7 ноября исполнилось 115 лет со дня рождения Георгия Францевича Милляра. Он родился за 14 лет до революции, которая нещадно прошлась по его семье. Отец актера — французский аристократ Франц де Мильё. Мать — дочь русского золотопромышленника Елизавета Журавлева. После 1917-го семейству оставили лишь одну комнату в некогда принадлежавшем ему доме.
Мы познакомились с Георгием Францевичем в 1969 году на картине «Варвара-краса, длинная коса». На ней же я был осчастливлен знакомством с такими блистательными артистами как Александр Леопольдович Хвыля и Михаил Иванович Пуговкин. Эти три мастера были огромным потрясением и счастьем. Особенно Милляр, который оказался мне по-человечески и творчески близок. В более чем сотни ролей он был разным, но запомнился зрителям по образам Бабы Яги и Кощея Бессмертного. Его так и называли — «всесоюзная Баба-Яга».
Он не обижался, напротив, любил вспоминать, как стал персонажем русского фольклора. Мы с ним объехали пол-СССР, и везде на встречах со зрителями он рассказывал, как породнился с Бабой-ягой. Вспоминал, что режиссер фильма Александр Роу не смог заставить женщин играть страшную старуху, и тогда Милляр со словами «Мне терять нечего» пошел на пробы. Кстати, родилась его героиня в Ялте, на местной киностудии. «Так что, Баба-яга — черноморочка!» — говорил своим сказочным голосом Георгий Францевич.
Сергей Бондарчук пригласил Милляра сыграть роль француза в своей эпической картине «Ватерлоо». А Георгий Францевич ответил Сергею Федоровичу: «Не могу. Я работаю у Роу». И мы все были такие гордые, что он отказал самому Бондарчуку. Подводить коллег было не в его правилах. А на картине «Золотые рога» произошло событие, о котором я просто не могу не вспомнить. Георгий Францевич пришел записывать с оркестром Госкино куплеты Бабы-яги. Надо заметить, что этот коллектив писал всю музыку для советских фильмов, и оплата музыкантам шла по количеству записанных минут. Если кто-то затягивал работу, музыканты начинали возмущаться.
На этой волне в студии появился Георгий Милляр и запел: «Мне каких-то триста лет всего-то / Мне пожить, повредничать охота / Много душ невинных погубить, / Сатану из пекла полюбить. / На красавицу Ягу / Наглядеться не могу. / Кто любимая моя? / Я! Я! Я!» И вдруг оркестранты забыли про свои «дорогие» минуты, встали и минут десять аплодировали этому удивительно трогательному человеку. Потому что погрузились в детство, в сказку. Это было так здорово...
История имела свое продолжение. Сняли сцену, где Баба-яга поет куплеты и танцует. А когда просматривали материал, оказалось, что оператор не взял в кадр ноги актера. Милляр заплакал — у него ведь была ни на что непохожая хореография. Эти его тоненькие ножки с огромными чунями, и как он при этом пластично двигался...
Как человек Георгий Францевич был уникален. В нем сочеталось всё что угодно. И аристократизм, и удаль, и дворовые замашки. Он был совершенно «секретный хулиган». Почему секретный? Потому что за кадром позволял себе номера не для зрителей. Искренне и по-детски хулиганил, любил сочинять матерные сказки. И если его упросить, рассказывал их а-ля старец Лука. Выпивал он тоже оригинально. На картине «Ночь перед Рождеством», где Милляр играл черта, ему, по замыслу режиссера, надо было нырять в прорубь. Когда его вытаскивали из ледяной воды и усаживали в автобус, он доставал тройной одеколон и пил прямо из бутылька. Ассистенты смотрели на него и удивлялись: «Георгий Францевич, вы хотя бы в стаканчик налейте» — «Не, не, так вкуснее».
В жизни Милляр был одиноким, жил в маленькой однушке. К быту был не приспособлен. Роу решил его женить. Свел с соседкой Марьей Васильевной. Брак с ней стал спасением для актера. Они прожили лет двадцать. Супруга честно ухаживала за ним. Ходила на киностудию за его зарплатой, чтобы артист не растерял ее, не прогулял. Милляр до конца своих дней был под присмотром и благодарил за это режиссера.
Он был талисманом Александра Артуровича Роу. Сыграл во все его фильмах: от первого «По щучьему веленью» до последнего «Финист — Ясный Сокол», перед съемками которого режиссер умер. Сказал своим коллегам: «Пойду в больничке полежу, ребятки». И всё. Георгий Францевич никогда главных ролей не играл, а все его помнят и любят. И, надеюсь, еще будут любить, потому что сказки Александра Роу на все времена.
