Не стало Николая Караченцова. В таких случаях говорят «ушла эпоха», но здесь действительно иначе не скажешь. Этот удивительный актер принадлежал к очень редкой в советское время когорте артистов музыкального театра.
Сегодня у нас есть целые коллективы, ориентированные на исполнение мюзиклов, а тогда все-таки существовало четкое разделение на драматическую сцену, оперу и эстраду. Из всенародно известных драматических актеров в музыкальных постановках регулярно участвовали, фактически, только трое: Андрей Миронов, Людмила Гурченко и он, Караченцов. Причем Николай был из них самый молодой, пластичный, заводной. Тем и покорил сердца зрителей.
Страна узнала и полюбила Караченцова благодаря спектаклю Марка Захарова «Тиль» 1974 года. Это была не первая роль Караченцова на сцене «Ленкома», но — первая главная. А кроме того, сам спектакль по пьесе Григория Горина был великим, с него началась новая эра в «Ленкоме». Захаров, незадолго до того назначенный худруком, поставил «Тиля» как декларацию нового стиля, нового театра. И Николай подошел для этой цели как нельзя лучше. Он был запоминающимся, неординарным.
Но, как оказалось, главные его достижения были еще впереди. Сначала он сыграл в рок-опере Алексея Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», а потом — в легендарной «Юноне и Авось» того же автора. Именно с графом Резановым Караченцов ассоциируется в первую очередь. И хотя с тех пор сменились несколько исполнителей этой роли, все они так или иначе напоминают нам о Николае.
Кстати, с этой оперой и ролью Караченцова связан один из самых ярких гастрольных триумфов советского времени: в 1980-х артистов «Ленкома» пригласил Пьер Карден выступить в Париже, и спектакль там прошел с огромным успехом. Это был прорыв на мировой рынок, и можно только пожалеть, что продолжения не последовало...
Я счастлив, что мы с Николаем были знакомы, он пел мои песни, в том числе «Молдаванку» из мюзикла «Биндюжник и король». В одноименном фильме 1989 года он не снимался, но «Молдаванку» потом записал, и у него получилось образцовое исполнение.
Караченцов был очень музыкальным. Причем это природный талант. Думаю, он не учился музыке, во всяком случае, когда я с ним работал, нот не знал и повторял мелодию на слух. Но при этом мгновенно запоминал произведение — отличался потрясающей музыкальной памятью. Что касается голоса, то в комфортном для себя низком регистре Караченцов был очень силен. И когда требовалось «порвать» зал, он умел это лучше всего. Впрочем, когда Николай выходил на сцену и улыбался своей неповторимой улыбкой, зрители уже были покорены им.
Когда актер попал в автокатастрофу, вся страна была шокирована, поражена этим горем. И, конечно, особенно тяжело было его друзьям, близким, коллегам. Все, кто был в курсе ситуации, понимали, что он уже не вернется, и это состояние вызывало только слезы. Теперь же он ушел из жизни. Но остались его записи — фильмы, видеоверсии спектаклей, многочисленные аудиозаписи и съемки концертов. И это позволяет его искусству по-прежнему быть с нами.
