Самый северный отдел полиции в Республике Коми находится в заполярном городе Воркуте. Главной особенностью этой территории, безусловно, являются сложные климатические условия – полярные ночи, ледяные ветры и сорокоградусные морозы, Уральские горы и бескрайняя Большеземельская тундра. Об итогах оперативно-служебной деятельности полицейских, которые несут службу в столь непростых условиях, рассказал начальник ОМВД России по городу Воркуте Игорь Безман.
– Игорь Маркович, в каких населенных пунктах кроме самой Воркуты возглавляемый Вами отдел полиции обеспечивает правопорядок?
– Мы обслуживаем территорию от Инты до Воркуты, а также все, что выше Воркуты, в том числе часть Большеземельской тундры до самого Карского моря. Граничим с Ямало-Ненецким округом и с Архангельской областью.
Если говорить о населенных пунктах, то это сама Воркута со всеми поселками, расположенными вокруг, а их немало. У нас восемь поселков городского типа – это Воргашор, Заполярный, Комсомольский, Мульда, Октябрьский, Промышленный, Северный и Елецкий.
Также в зону нашего обслуживания входят пять поселков сельского типа – это Мескашор, Сейда, Сивомаскинский, Хановей, Юршор и две деревни: Елец и Никита. Площадь города Воркута и подчиненных территорий составляет 24, 2 тысяч квадратных километра или 5,8 % от всей территории Республики Коми. Протяженность с севера на юг 265 километров, а с запада на восток 150 километров.
Как видите, территория большая, а вот численность населения с каждым годом уменьшается. Началось это в конце 90-х годов, когда произошла реструктуризация угольной отрасли, и из 14 шахт советских времен в Воркуте остались только пять.
Сейчас большинство поселков вокруг Воркуты вымирают. Люди стремятся уехать отсюда. С закрытием шахт жизнь в поселках, расположенных по круговой дороге «Воркутинского кольца», замирает. Заброшенные дома в еще действующих поселках представляют собой жутковатое зрелище. Рядом соседствуют пятиэтажки семей шахтеров и заброшенные двухэтажки с заколоченными дверями и окнами, напоминающими пустые глазницы.
Но при этом социальной напряженности в городе нет, поскольку у нас действует социальная программа по закрытию шахт. Граждане, которые были сокращены или сами уволились, обеспечиваются жильем за пределами города, а также трудоустраиваются на другие предприятия. Многие, очень многие, конечно, уезжают из Воркуты.
Я приведу такую статистику. Если в 80-е годы население Воркуты составляло 220 тысяч человек, то сейчас официально зарегистрировано 93 тысячи человек, но фактически проживает порядка 70 тысяч. Половина населения города переехали по программе переселения граждан из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей. В основном жители Воркуты уезжают в более теплые регионы страны.
– Вы сказали, что обслуживаете часть Большеземельской тундры. Значит, вплотную работаете с коренным населением этой территории. Расскажите об этом подробнее…
– Воркута стоит на исторических землях ненцев, они и есть коренной народ. Воркута ведь переводится именно с ненецкого, а не с коми языка, как «Медвежий угол».
Ненцы – это кочующий народ. Весной они гонят стада оленей за Уральские горы, где проводят все лето. Поздней осенью, когда реки затягиваются льдом, возвращаются обратно, гонят стада к Воркуте, на убой. У нас здесь есть оленьсовхоз.
В саму Воркуту они приезжают на оленьи бега. На протяжении уже 15 лет у нас проводится спартакиада народов Севера, в которой активное участие принимают именно коренные жители тундры. Это происходит в ноябре во время празднования Дня города. При этом за все время проведения игр никаких чрезвычайных ситуаций допущено не было. Напротив, бега – это настоящий праздник и для жителей города, и для оленеводов.
Для нас кочевой вид жизни ненцев, конечно, создает некоторые проблемы. Например, довольно не просто посчитать жителей тундры. Во-первых, у них очень своеобразная прописка. В паспортах ненцев в графе «место регистрации» значится «Большеземеслькая тундра». Вот и весь адрес… Во-вторых, практически все ненцы носят фамилию Лаптандер, что означает «житель равнины». При этом почти 90 процентов мужчин – это Иваны.
Но они, как полноценные граждане Российской Федерации принимают участие, например, в выборах. Сотрудники полиции вместе с работниками избиркома на вертолетах летят к стойбищам, где и проводится голосование.
Дети ненцев все лето кочуют с родителями, а осенью направляются в интернат для детей оленеводов, где живут, учатся… Работники интерната на вертолетах, при содействии оленеводческих предприятий, вылетают в тундру, чтобы забрать маленьких ненцев и доставить в Воркуту. А весной они вновь вместе с родителями уходят за Уральские горы.
Хочу отметить, что условия жизни в интернате очень хорошие, почти санаторные. Здесь создана современная, комфортная и безопасная инфраструктура. Всех прибывающих детей осматривает врач, их моют, одевают в чистую одежду.
В течение учебного года детей оленеводов не только обучают, но и проводят с ними самые различные мероприятия. В том числе и с участием сотрудников полиции. В прошлом году, например, в рамках акции «Полицейский Дед Мороз» правоохранители поздравили детей ненцев с новогодними праздниками.
– Игорь Маркович, ненцы – законопослушный народ?
– Начну с того, что у преступлений нет национальности. Можно, конечно, условно выделить часть преступлений, совершаемых коренными жителями тундры, из общего числа правонарушений, но оговорюсь, что доля их относительно мала.
С одной стороны, ненцы – народ тихий и мирный. У них не принято показывать на людях свои эмоции, выставлять чувства на всеобщее обозрение. Кто мало-мальски в тундре бывал и с людьми общался, эту особенность хорошо знает. Но когда нужна помощь, оленеводы обращаются к нам.
С другой, бывает, что и они преступают закон. Был случай, нам сообщили, что один из оленеводов выпил слишком много «белой горячей воды» и, вооружившись ружьем, устроил в чуме дебош. Перепуганная жена и дети убежали в соседнее стойбище. Нашим сотрудникам пришлось успокаивать его. К сожалению, многое происходит из-за спиртного. И убийства, и драки.
Один случай запомнился мне. Оленевод совершил убийство другого оленевода. Личность его мы установили быстро, но поймать не могли два с половиной года. Он по разным племенам бегал, скрывался. Мы, конечно, поиски не прекращали, в итоге все-таки поймали его.
Бывают случаи, когда преступления в отношении ненцев совершают заезжие. Однажды нам поступило сообщение, что неизвестные, проезжая на буранах мимо стойбища, подстрелили несколько оленей, погрузили их и скрылись. Мы их нашли, привлекли к ответственности.
Осенью прошлого года один из оленеводов сообщил, что у него из лодки, которую он оставил ненадолго на берегу Карского моря, пропали два ружья, патроны к ним и палатка.
К нам даже обращаются с просьбой разрешить земельные вопросы. Существует два вида оленеводов. Одни – это представители оленьсовхоза, другие – частные лица. У каждого свои земельные участки. Так вот оленеводы из оленьсовхоза просят нас привлечь к ответственности частников за то, что их олени заходят на земли совхоза и едят там ягель. Мы, к сожалению, в такой ситуации помочь не можем, поскольку это скорее гражданско-правовые отношения.
– Как сотрудники полиции добираются до стойбищ, ведь автомобильных дорог в тундре нет?
– Действительно, тундра, особенно та ее часть, которая входит в зону нашего обслуживания, – это болотистая низменность. Болота тянутся местами на весьма большие пространства. К тому же там много озер. Для непривычного человека тундра может показаться суровой и неприветливой пустыней.
Дорог, конечно, нет. Даже зимой на обычной легковой машине по тундре не проехать. Чтобы передвигаться, нужна специальная машина повышенной проходимости. В прошлом году нам был выделен Трэкол – грозная машина. Проходимость обеспечивается за счет шин низкого давления. Такая техника прекрасно чувствует себя и на болотах, и в снегу.
Не могу не сказать, что один наш сотрудник – полицейский-водитель оперативного автомобиля Иван Дроздов в своем гараже сам собирает такие машины – шестиколесные вездеходы-болотоходы.
У нас служат немало талантливых и ответственных сотрудников.
– К слову о сотрудниках. Есть ли текучесть кадров и много ли вакантных должностей?
– Знаете, специфика нашего города в том, что он замкнутый. Мы, если можно так выразиться, варимся в своем котле. У нас нет нефте- и газодобывающих предприятий, куда обычно уходят сотрудники полиции. Поэтому текучести у нас нет. В настоящее время имеется 13 вакансий младшего начальствующего состава и 5 должностей старшего начальствующего состава.
Хочу отметить, что коллектив у нас достойный, замечательный. Здесь служат высококвалифицированные и грамотные специалисты. И это не просто слова.
В 2013 году в Воркуте произошло несколько изнасилований. Сначала преступление было совершено в отношении несовершеннолетней. Девочку затащили в подвал девятиэтажного дома, где и надругались. Все наши силы были направлены на поиск злодея.
Спустя два дня поступило сообщение о попытке изнасилования. Причем это было в том районе города, но на другой улице. Жертва – совершеннолетняя гражданка сообщила, что злоумышленник угрожал ей ножом, а потом отпустил сказав, что теперь она является его девушкой.
Прошло еще два или три дня и еще одна жительница Воркуты стала жертвой насильника. Причем это преступление было совершено неподалеку от девятиэтажки, где было совершено первое изнасилование.
Поначалу мы предполагали, что за всеми тремя преступлениями стоит один человек. И тут совершается еще одно изнасилование. Сотрудники искали злоумышленника и днем, и ночью. И нашли. Но вот что странно. Он сознался в трех фактах изнасилования, сознался в совершенных ранее грабежах, но вот четвертое изнасилование не признавал.
И тут в полицию обратилась еще одна местная жительница и сообщила, что знакомый парень, угрожая ножом, изнасиловал ее. При этом потерпевшая вспомнила, что, приставив нож к ее горлу, он сказал ей, что она будет его девушкой. Мы стали перепроверять показания потерпевших и оказалось, что у одной из жертв была такая же ситуация.
Вот так одна фраза помогла нам найти и задержать злоумышленника.
– Игорь Маркович, каковы результаты оперативно-служебной деятельности отдела за 2016 год?
– Если смотреть статистику, то у нас по итогам 2016 года наблюдается снижение по всем традиционным видам преступлений. Это и уличная преступность, грабежи, разбои, кражи. Единственное, наверное, это мошенничества, совершенные посредством телефонной связи и интернета. Здесь рост. Это больная проблема не только для Воркуты, но и для республики и России в целом.
Не исключено, что на снижение преступности повлиял и тот факт, что сейчас в городе нет и, так называемых, вахтовиков. Года два-три назад нам основную картину совершенных преступлений делали приезжие рабочие, которые работали на газопроводе Бованенково – Ухта. Причем большая часть преступлений совершалась во время совместного распития спиртных напитков. Они воровали друг у друга телефоны, дрались, причиняли телесные повреждения.
Мнение о том, что в условиях вечной мерзлоты ничего не растет, опровергают наши наркодельцы, которые не только распространяют, но и сами выращивают наркотические вещества. В 2015 году мы ликвидировали мини-лабораторию по выращиванию марихуаны. Причем лаборатория находилась в жилой квартире, более того, в детской комнате.
Мы установили, что запрещенное растение выращивал отец семейства, а его супруга, дочь и ее сожитель занимались распространением наркотических веществ. Граждане привлечены к уголовной ответственности.
К сожалению, весьма суровое наказание за незаконный оборот наркотиков, предусмотренное действующим законодательством, не останавливает воркутинцев.
Еще одной, можно сказать, бедой в последнее время стали кражи различного кабеля – телефонного либо силового. По фактам краж кабеля в прошлом году нами было возбуждено 26 уголовных дел, 22 из них уже рассматриваются в суде, остальные находятся в стадии расследования.
Расследуя данные кражи, мы выявили нелегальный пункт приема черных и цветных металлов, который как раз и принимал ворованный кабель.
В целом, если подводить итоги 2016 года, коллектив воркутинского отдела полиции достойно обеспечил соблюдение законности и порядка, как на территории Воркуты, так и на просторах Большеземельской тундры.
